Незаменимых нет
Фандом Гарри Поттер
читать дальшеЗакрыв за собой входную дверь, Вернон Дурсль осмотрел комнату. Петуния складывала в стопку детское бельё. Жена была погружена в себя, руки двигались механически. Сын Дадли на коврике у камина играл в машинки. Всегда подвижный и громогласный ребёнок был необычайно тих. Даже в свои два года мальчик понимал, что в семью пришло горе, и лучше маму с папой не тревожить.
Вернон устало опустился на стул, подвинул локтём на столе газеты, и опёрся на него.
- Я обо всём договорился, - сказал мужчина. – Похороны завтра в двенадцать. С Дадли посидит соседка, миссис Фигг из седьмого дома, незачем тащить ребёнка на кладбище.
Петуния подняла голову, и вопросительно посмотрела на мужа.
- Я звонил Мардж,- фыркнул Вернон. – Она не может приехать, у неё очередная сука щенится.
Петуния бросила на мужа предостерегающий взгляд, и оглянулась на сына. Мальчик возился с пирамидкой, и казалось, к словам отца не прислушивался.
Женщина поднялась.
- Подогрею тебе ужин.
Она знала, что Вернон переживает за сестру. Женщине давно за тридцать, а не мужа, ни детей, всей привязанности – собачий питомник. Взгляд зацепился за сложенную стопку белья. Может оно и к лучшему, когда умирает щенок, не больно.
- Я сам, - Вернон пошёл на кухню. – Уложи Дадли. Завтра тяжёлый день.
Петуния наклонилась собрать игрушки, когда раздался звук дверного звонка.
- Кого ещё черти несут на ночь глядя, - заворчал на кухне Вернон.
Петуния открыла дверь.
Первой реакцией на визитёра была оторопь. Пожилой мужчина с длинной седой бородой, одетый в длинный халат, расшитый звёздами и остроконечный колпак, заставлял думать о менеджере, отчаявшемся привлечь клиентов к фирме, организующей детские праздники. Второй реакцией стал гнев. Конкретно этого «клоуна» Петуния узнала.
- Убирайтесь! – взвизгнула женщина.
- Нет. – Старик сделал шаг вперёд, и Петунии невольно пришлось отступить. – Не раньше, чем мы поговорим.
***
Петуния Дурсль, в девичестве носившая фамилию Эванс, не раз задавалась вопросом, чем её предки насолили мирозданию, что оно мстит им с сестрой. Письмо в волшебную школу сестра Лили посчитала чудом, Петуния предвидела начало проблем. Шли годы. Сёстры всё больше отделялись друг от друга, оказавшись не просто в разных школах и городах, в разных мирах. Лет в шестнадцать Петуния с болью в душе приняла, сестры у неё нет.
Автокатастрофа унесла ещё не старых, даже не пожилых родителей. Одиночество съело бы Петунию изнутри, если бы не Вернон. Она не любила мужа, но жизни без него больше не представляла.
Как компенсация за все невзгоды, появился Дадли. Крупный, здоровый младенец - «настоящий Дурсль», - с гордостью говорил Вернон, стал для Петунии смыслом существования. Жизнь наладилась. И Петуния поверила, что и у неё может быть как у всех. Сын, муж бизнесмен средней руки, дом в ипотеку и машина в кредит. Стоит ли искушать судьбу, прося большего.
Но видимо кто-то в преисподней поставил на Эвансах своё клеймо. Ночь Хэллоуина для тех, кто верит – ночь свидания с потусторонними силами, для остальных, коих большинство – повод для празднования. Петуния и Вернон спокойно спали всю ночь, не выделяя её в череде других. А на утро…
Если до нынешнего дня Петуния не любила волшебный мир, отнявший у неё сестру, то теперь возненавидела. В семь утра вместо корзинки молочника женщина обнаружила на крыльце своего дома годовалого младенца.
Больно. Больно и обидно. Эти «уроды» не сочли нужным сообщить ей о смерти сестры. Отделались письмом. Восемь строчек. «Убиты тёмным волшебником. Бла-бла-бла. Мальчик теперь сирота. Позаботьтесь о племяннике». Оставили ребёнка на крыльце. Неужели так трудно было позвонить в дверь и поговорить. Петуния и раньше знала, что для чванливых и высокомерных волшебников, она бесталанная маггла, второй сорт. Но она и представить не могла, что её посчитают мусором, недостойным по-человечески узнать о смерти сестры. Петуния не видела Лили несколько лет. А последняя встреча оставила неприятный осадок. Но это же её единственная сестра.
Вернон к присутствию в доме племянника жены отнёсся философски: «Где один ребёнок, там и второй. Вырастим».
Гарри с первого дня приносил проблемы. Он мало ел, не спал по ночам, и постоянно плакал. Но если плач Дадли всегда имел смысловую нагрузку, понятную матери: «голодно, мокро, хочу на ручки», то Гарри ныл. Монотонно, постоянно, ночью и днём. Вернон не высыпался, Петуния еле сдерживалась, что бы не выплеснуть раздражение на детей. Педиатр из городской поликлиники глубокомысленно рассуждал о пользе режима и прописывал успокоительные. Только в феврале Петуния смогла попасть на приём к Лондонскому светилу невропатологии. И начался ад…
Поставленный диагноз – рак головного мозга, быстропрогрессирующий, не операбельный – давал мальчику не более полугода жизни.
***
Альбус Дамблдор никогда не считал себя непогрешимым. Он человек, и как все люди не застрахован от ошибок. Но такой грубой ошибки от себя он всё-таки не ожидал. Первое правило исследователя (а себя Альбус мнил опытным исследователем) гласит – никогда не останавливайся на одной гипотезе, даже если нет фактов ей противоречащих. Так как же так случилось, что увидев не лобике годовалого ребёнка шрам, Дамблдор решил, что всё понял. И это полбеды, он имел неосторожность уверить в этом общественность. И никто не усомнился. Столь велик авторитет директора школы чародейства и волшебства Хосгвардс, победителя тёмного мага Гриндевальда, кавалера ордена Мерлина Вульфрика Альбуса Брайана Персиваля Дамблдора.
Воспоминание о том, как вывалившаяся из камина старая знакомая, которую Альбус приставил наблюдать за семьёй Гарри Поттера, голосила: «Гарри умер, Гарри умер», по уровню боли и отчаяния сравняется с памятью о гибели сестры. Оставляя ребёнка у магглов, Дамблдор предусмотрел многое. Но то, что ребёнок может умереть от болезни, директору и в голову не пришло. Наоборот, это он считал абсолютно невозможным. Ибо, по мнению старого мудрого мага, Гарри стал крестражем, артефактом, несущим в себе частицу души чёрного мага. А крестраж по определению защищает сам себя. Лишь адское пламя да яд василиска способны уничтожить последствия столь мерзкого волшебства. Но Гарри Поттер мёртв, умер от рака, заболевания, которое маги лечат тремя зельями и двумя заклинаниями. И виноват в этом Альбус Дамблдор, который поверив в то, что Том обеспечил своё бессмертие крестражами и невольно вложил часть своей души в младенца Поттера, подогнал под эту гипотезу известные факты, а от остальных отмахнулся.
Альбус не был трусом и признал бы свою ошибку, если бы не одно но. Заголовок «Гарри Поттер умер у магглов» в сознании обывателей быстро превратится в истеричное «Гарри Поттера убили магглы». А это вызовет новый виток магглоненавистничества в обществе, преследования магглорожденных. А это значит, что Гарри Поттер должен живым и здоровым в 11 лет прийти в Хогвардс.
Вечер директора прошёл в прыжках туда и обратно. Благослови, Мерлин, волшебника, открывшего аппарацию. Иначе не было бы никакой возможности побывать в нескольких местах одновременно, а иначе не успеть.
Маленький Гарри в гробу не был похож на ангелочка. Обтянутый кожей скелетик. Вот во что превратила его болезнь. Понимая, что груз вины никогда его не покинет, Альбус разыскивал персонал, лечивший Гарри, изменял им память, изымал документы.
Деревья на кладбище в Годриковой Долине скрипели под порывами ветра. Даже не обременённый нечистой совестью человек, почувствовал бы себя неуютно. А человек, пришедший под покровом ночи вскрыть одну из могил, услышал бы угрозу. Альбус Дамблдор был полон раскаяния, но он давно уже научился обуздывать чувства, и действовать так как требует разум, а не инстинкты.
На гроб похороненной в прошлом году женщины встал гробик её сына. Альбус произнёс заклинание, засыпая могилу.
- Прости, Лили. Моя вина.
После чего вернулся в школу.
Альбус бережно раскрыл лежавшую на столе книгу в переплёте из драконьей кожи. Это могущественный уникальный артефакт. Труд нескольких поколений выдающихся волшебников, посвятивших свою жизнь Хогвардсу и обучению юных волшебников. Книга Хогвардса. Она содержала имена всех, кто когда либо обучался в Хогвардсе, и всех кто будет обучаться. Как только происходило наречение будущего ученика, его имя появлялось в Книге. В том числе и магглорожденных. Министерство было способно их отслеживать только после первого стихийного выброса силы. Сведения, по воле магии, отражавшиеся в Книге, нельзя было разглашать. И каждый директор Хогвардса, вступая в должность, клялся не использовать почерпнутые из Книги знания во вред ученикам, нынешним, прошлым и будущим.
Альбус убеждал себя, что его действия ни в коем случае не принесут вреда будущему ученику, а значит, не будет и клятвопреступления. Дамблдор выписал имена и местонахождение магглорожденных мальчиков, рождённых в 1980 году. Выбор был невелик. Джестина Финч-Флечли пришлось вычеркнуть сразу. Альбус не знаток маггловских реалий, но об их аристократических родах был наслышан. Конечно, обливиэйт и на аристократов действует как на простых смертных. Однако Финч-Флечли члены палаты Лордов, вхожи к королеве. Рождение ребёнка в их семье сопровождается представлениями, объявлениями в газете и прочими церемониями. Что бы превратить Джастина в Гарри, придётся проделать много лишней бессмысленной работы.
Второй вариант тоже пришлось отбросить. А ведь поначалу он показался перспективным. Фамилия Томас, что может быть обыденнее. Вряд ли у обывателей большой круг знакомств. Если бы не одно но. Томасы были чёрными. В смысле - неграми. Вряд ли магическая Великобритания поверит, что у двух коренных европейцев родился негритёнок. Да и создавать простор для кривотолков вокруг Гарри Поттера не стоило.
С третьим ребёнком директору повезло. Дик Стоун. Что примечательно, как и Гарри, родился в конце июля, двадцать пятого. Из родителей только мать. Сирота, воспитывалась в приюте девы Марии для девочек. Своих родителей не знает. Отец Дика бросил подружку ещё беременной. Директор поморщился от неприятных ассоциаций. Но более удобный вариант найти было сложно.
Переместившись в убогую однокомнатную квартирку на окраине Лондона, Дамблдор наложил на жильцов сонные чары, и подошёл к кроватке ребёнка. Обычный черноволосый круглолицый мальчик. Затем подошёл к матери. Даже во сне она тревожно хмурила брови. Ох, девочка, что же ты с собой сделала? Именно в этот момент Альбус уверился, что поступает на благо. И ребёнка, и матери. Взмах палочкой, проникновение в сознание спящей женщины. Утром, встав с постели, она не вспомнит о сыне. Соберёт вещи, возьмёт лежащие на столе деньги и документы, даже не задумавшись об их происхождении. Отправится в аэропорт, и улетит на ближайшем рейсе в Канаду. Соседки посудачат – куда исчезла маленькая семья. Но быстро о них забудут. С местными обитателями женщина дружеских отношений не поддерживала.
Забрав ребёнка, Альбус аппарировал к дому Дурслей.
***
Оставленная волшебником пачка фунтов: «на первое время», выглядела насмешкой. Когда Гарри заболел, Дурсли на собственном примере узнали, сколь дорогостояще в Англии лечение раковых больных. Вернон зарабатывал много, но не достаточно, что бы оплатить все процедуры. Пришлось лезть в долги. Тогда Петуния и вспомнила, как Джеймс похвалялся перед родителями невесты банковским сейфом, полным золота. Проблема в том, что банк находился в магическом мире. И ей туда не попасть. Женщина не сомневалась, что деньги Гарри давно разграбили другие волшебники, но надежда умирает последней. Она днями простаивала рядом с книжным магазином, по соседству с которым должен был находиться бар «Дырявый котёл» - проход в магический мир. Прохаживалась между платформами 9 и 10 на вокзале Кингс Кросс, примелькавшись констеблям. Но никого отдалённо похожего на волшебника не узнала. Никто не носил мантий и остроконечных шляп, не проходил через стены. Магглоотталкивающие чары, как говорила Лили. Волшебный мир хранит свои тайны, отталкивая магглов, таких как она.
Петуния даже решилась навестить того, с кем по доброй воле не общалась никогда. Северуса Снейпа. Город, где прошло их детство, с закрытием завода, умирал. Полисадник перед домом Снейпов зарос чертополохом и осотом. Окна непрозрачные из-за грязи. Всё говорило о том, что дом давно брошен. Петуния для очистки совести постучала в дверь, обошла кругом. Уже возвращаясь на станцию, женщина вспомнила, как Лили говорила, что Снейп связался с тёмными магами, и предрекала бывшему приятелю плохую кончину. Может и лучше, что не удалось никого застать.
Вернон следил, как жена поднялась в спальню сына, заглянула в чулан.
- Освободи здесь, - сказала ему Петуния, указав на недра коморки под лестницей. – Я не хочу, что бы он спал в одной комнате с моим сыном. Завтра заедь, пожалуйста, к викарию, оставь ему вещи.
Петуния указала рукой на два собранных ею мешка.
- Но эта одежда совсем новая. На Гарри и одевали всё только по разу, - возразил Вернон.
- Увези её! – взвизгнула жена.
Мужчина промолчал.
Вернон Дурсль был хорошим человеком. Он почитал родителей, любил жену, по воскресеньям ходил в церковь, хоть и не был истово верующим. И он отлично понимал, что спящий на диване в гостиной мальчик ни в чём не виноват. И уж конечно не заслуживает ненависти Петунии. Но жену Вернон понимал. Она привязалась к Гарри. И как бы не корила себя, сделала для племянника всё возможное. Вполне вероятно, что первые месяцы Петуния регулярно ходила бы на кладбище. Но постепенно боль потери ушла бы. И нежелание Петунии подпускать приёмыша к сыну тоже было понятно. Дадли слишком мал, что бы помнить события этого года, для него Гарри Поттер был бы безликим именем, хоть и кузен. У Дурслей даже фотографий племянника не осталось. Не до того было. И жена не хотела допускать, что бы Дадли считал братом чужого ему человека.
Может Вернон и нашёл бы действия жены бессердечными, если бы не брошенная волшебником вскользь фраза. На вопрос, как ему объяснить воскрешение племянника, ведь та же Мардж в курсе, что ребёнок умер, Дамблдор ответил:
- Не волнуйтесь, ни ваша сестра, ни персонал больницы о болезни Гарри не помнит.
Оказывается, волшебники способны стирать память. Старый колдун мог их и не уговаривать, а взмахнуть палочкой, и Дурсли дисциплинированно любили бы чужого ребёнка, считая его своим родственником. Вернону стало страшно. В мире людей много опасностей, но они предсказуемы. И как, зная теперь, что где-то в тенях притаились маги, можно остаться уверенным, что свою жизнь ты строишь сам, а не дёргаешься как марионетка под взмахи волшебной палочки.
Вернон расчистил чулан, перенёс туда матрас и ребёнка. Потом подумал, что завтра надо сколотить топчан. Не то придётся вечно лечить приёмыша от простуды. А ещё достать с чердака тюк со старыми вещами Дадли, отложенными Петунией на тряпки. Раз уж жена так не хочет, что бы приёмышу достались вещи Гарри. Деньги, оставленные магом, Вернон планировал пустить на погашение кредита. Мальчишка обойдётся без новых рубашек, а банк не ждёт. И где будет директор со своими планами, если Дурсли окажутся на улице за долги.
На следующее утро маленький Дик будет плакать, не понимая, где его мама, и кто эта сердитая тётя. Но скоро плакать он отучится, убеждённый, что заботиться о сироте никто не обязан. Пройдёт несколько лет, и добродушный великан пригласит Дика в сказку. И мальчик с радостью устремится в новый мир, не догадываясь, что будет исполнять чужую роль.